Габриэль Гарсиа Маркес. Сто лет одиночества
... она объявила бессрочный траур — без покойника, но по пустым надеждам...
... она объявила бессрочный траур — без покойника, но по пустым надеждам...
— От чего вы всегда ходите в чёрном?
— Это траур по моей жизни.
Многим людям, носящим траур, уважение к их горю важнее, чем само горе.
О ком мы горюем, когда уходят наши близкие? Плачем, надеваем траур, устраиваем пышные поминки? О покойнике? Или все-таки о себе? Наверное, о себе. Мы не представляем жизни без близкого, любимого человека. Вот он, только что был рядом, и вдруг… Нет его. Он не поговорит больше с тобой, ты не сможешь погладить его по волосам… Ему, лежащему в гробу, уже все равно. Плохо — тебе, и ты оплакиваешь не его, себя. Себя без него.
Исключения бывают, когда умирает, гибнет тот, кому бы ещё жить и жить, чья смерть нелепа и несвоевременна. Хотя разве смерть может быть своевременной или умной? Тогда да, мы жалеем не только себя, но и того, кто так рано ушел. Но себя все равно жалеем больше.
И, чтоб загладить чувство вины за это проявление эгоизма, превращаем похороны в пышное театральное действо, не задумываясь: а надо ли это покойнику?
Тор уникальный город в плане траурных обычаев! Рассчитывать на местное кладбище может лишь уроженец самого Тора или близлежащих деревень. Иногородние обязаны после смерти покинуть территорию.
— Вы в трауре? — спросила Мадлена.
— И да и нет, — печально ответила она. — Все мои близкие живы. Но я уже в таком возрасте, когда носят траур по собственной жизни.
Траур — это всегда скорбь по нам самим.
Под чернотою траурных одеяний нередко таилась подлинно сильная и страстная боль.
Люди не эгоисты. Никто же не носит траур по самому себе.
Вы погребли себя заживо, однако вот не позабыли напудриться!
Энди Дюфрейн прополз через реку дерьма и выполз чистым.
*По техническим причинам, сайт может быть временно недоступен. Приносим свои извинения за доставленные неудобства.