Универ
— Давай уже скажем наконец ребятам о наших отношениях?
— А давай ещё чуть-чуть подождём?
— Хорошо, я готов ждать сколько угодно! Год, два, двадцать два, а если появятся дети, мы их будем прятать!
— Давай уже скажем наконец ребятам о наших отношениях?
— А давай ещё чуть-чуть подождём?
— Хорошо, я готов ждать сколько угодно! Год, два, двадцать два, а если появятся дети, мы их будем прятать!
Когда я очень люблю кого-нибудь, я никогда никому не называю его имени. Это все равно что отдать другим частицу дорогого тебе человека.
Странно, каких только путей мы не выбираем, чтобы скрыть свои истинные чувства.
— Проблема не в его чувствах, а в его неспобности выразить их мне. Какая разница, что он говорит, если он не говорит мне?
…я стал скрытен, мне нравится иметь от людей тайны. Это, пожалуй, единственное, что может сделать для нас современную жизнь увлекательной и загадочной. Самая обыкновенная безделица приобретает удивительный интерес, как только начинаешь скрывать ее от людей.
Чем ужасней убийца, тем безобиднее у него вид.
Скрывать свои чувства – пустое дело, лучше их просто не иметь, и всё тут…
Все скрывают свою сущность хотя бы иногда. И бывает так, что ты прячешь ее настолько глубоко, что даже не вспомнишь о ней, пока тебе не напомнят. А иногда ты сам хочешь забыть о том, кто ты такой.
…скрытность, вера в себя и шкаф, забитый скелетами.
Каков я на самом деле, знают считанные единицы.
Это ужас – когда нет человека, к которому стоит обращаться «душа моя». Перед которым можно красоваться в новых платьях и самых лучших своих словах, выгодно поворачиваться левым профилем и медленно улыбаться, улыбаться, запрокидывая голову, бесстыдно прикрывая глаза и выгибая спину так, чтобы и грудь в красной кофточке, и рука в широком рукаве, и маленькая нога под серым подолом – чтобы все работало, проводить пальцами по шее, и вообще все эти глупости.