Чак Паланик. Дневник
От слишком громкого комплимента бывает больнее, чем от пощёчины.
От слишком громкого комплимента бывает больнее, чем от пощёчины.
Говорить женщине, что тебе нравится её наряд, — это не вранье, это самосохранение.
Комплимент повышает производительность женщины вдвое.
Комплимент — это поцелуй сквозь вуаль.
Я никак не могу понять, то ли это колоссальный комплимент, то ли смертельное оскорбление.
Женщин нельзя обезоружить комплиментом. Мужчин – да. В этом разница.
На одном из приемов Марк Твен беседовал с дамой. У него было веселое настроение, и он сказал:
— Вы очаровательны.
Нелюбезная особа ответила:
— К сожалению, я не могу вас отблагодарить таким же комплиментом.
Писатель засмеялся:
— А вы сделайте, как я: соврите!
Хочешь сделать мне комплимент — похвали мои мозги.
В эту минуту её мог привести в чувство только комплимент... от кого угодно.
— Вы — лесбиянка?
— Нет, просто хотела комплимент сделать.
— Из уст лесбиянки он звучал бы приятнее.
Я клоп и признаю со всем принижением, что ничего не могу понять, для чего все так устроено. Люди сами, значит, виноваты: им дан был рай, они захотели свободы и похитили огонь с небеси, сами зная, что станут несчастны, значит нечего их жалеть. О, по моему, по жалкому, земному эвклидовскому уму моему, я знаю лишь то, что страдание есть, что виновных нет, что все одно из другого выходит прямо и просто, что все течет и уравновешивается, — но ведь это лишь эвклидовская дичь, ведь я знаю же это, ведь жить по ней я не могу же согласиться! Что мне в том, что виновных нет и что все прямо и просто одно из другого выходит, и что я это знаю — мне надо возмездие, иначе ведь я истреблю себя. И возмездие не в бесконечности где-нибудь и когда-нибудь, а здесь уже на земле, и чтоб я его сам увидал. Я веровал, я хочу сам и видеть, а если к тому часу буду уже мертв, то пусть воскресят меня, ибо если все без меня произойдет, то будет слишком обидно. Не для того же я страдал, чтобы собой, злодействами и страданиями моими унавозить кому-то будущую гармонию. Я хочу видеть своими глазами, как лань ляжет подле льва и как зарезанный встанет и обнимется с убившим его. Я хочу быть тут, когда все вдруг узнают, для чего все так было.