Цитаты про классику

Пушкин несчастный был. Лучше бы его не было совсем.

Классика — то, что каждый считает нужным прочесть и никто не читает.

(Классической называется книга, которую все хвалят и никто не читает.)

Классика требует уважения. Это не для детей.

Моей первой любовью была классическая музыка. В детском саду мы слушали Чайковского каждый день. Я бы с удовольствием поработал с Чайковским или Клодом Дебюсси.

— Это так старомодно...
— Нет, это классика.

То и дело слышу: «Жорес не учёл, Герцен не сумел, Толстой недопонял...». Словно в истории орудовала компания двоечников!

Быть все время инновационным невозможно. Я хочу создавать классику!

— Мы все выросли на русской классике. И наша задача — передать её следующим поколениям.
— А Вы знаете, Владимир Николаевич, вот я давно думаю, что вообще-то русскую классику надо запретить. Ну, во всяком случае, в школе. Взрослые пусть читают, а вот детям голову морочить не надо.
— А это почему это?
— Да потому что. Выходит молодой человек в жизнь с какими-то дикими представлениями. Ничему ваша классическая литература не учит. Нету таких мужчин, таких женщин, таких отношений. Нету. Ну, может, когда-то были... Но сейчас точно нет. Человека, который поверил во все эти идеалы, ничего, кроме разочарования в жизни, не ждёт. Не бывает таких святых, как князь Мышкин, таких порядочных, как Татьяна Ларина. Не бывает.

— Ты пытался когда-нибудь читать классиков по второму разу? Боже мой, все эти старые ***уны типа Харди, Толстого, Голсуорси — они же просто невыносимы. Им сорок страниц надо, чтобы описать, как кто-то где-то пернул. А знаешь, чем они берут? Они гипнотизируют читателя. Просто берут его за яйца. Представь, ни ТВ, ни радио, ни кино. Ни путешествий, если, конечно, ты не хочешь иметь после этих дилижансов распухшую жопу, подпрыгивая на каждой кочке. В Англии даже палку поставить толком нельзя было. Может быть, поэтому во Франции писатели были более дисциплинированными. Французы-то хотя бы трахались, не то что эти мудаки в своей викторианской Англии. Теперь скажи мне, какого хрена парень, у которого есть телевизор и дом на берегу моря, будет читать Пруста?
— Читать Пруста я никогда не мог, поэтому я кивнул. Но читал всех остальных, и мне ни телевизор, ни дом на берегу не смогли бы их заменить.
Осано продолжал:
— Возьмём «Анну Каренину», они называют это шедевром. Это же параша. Образованный парень из высшего общества снизошёл до женщины. Он никогда тебе не показывает, что эта баба на самом деле чувствует или думает. Просто дает нам стандартный взгляд на вещи, характерный для того времени и места. А потом он на протяжении трехсот страниц рассказывает, как нужно вести фермерское хозяйство в России. Он это всовывает туда, как будто кому-то это жутко интересно. А кому, скажи, есть дело до этого хера Вронского с его душой? Бог ты мой, даже не знаю, кто хуже — русские или англичане. А этот гондон Диккенс или Троллоп, для них же пятьсот страниц написать, плевое дело. Они садились писать, когда им хотелось отдохнуть после работы в саду. Французы хотя бы писали коротко. А как тебе этот мудила Бальзак? Бросаю вызов! Любому, кто сможет сегодня его прочесть!
Он глотнул виски и вздохнул.
— Никто из них не умел пользоваться языком. Никто, кроме Флобера, но он не настолько велик. Да и американцы не намного лучше. Драйзер, бля, даже не в курсе, что обозначают слова. Он безграмотен, я тебе точно говорю. Это вонючий абориген, бля. Еще девятьсот страниц занудства. Никого из них сегодня не издали бы, а если бы издали, критики сожрали бы их вместе с дерьмом. Но ведь эти парни прославились! Никакой конкуренции...

Господа, перечитывайте Толстого и Достоевского — там про нас все написано.