Сумерки (Twilight)
— Ты любишь дождь?
— Поговорим о погоде?
(— Радуешься дождю?
— Хочешь поговорить о погоде?)
— Ты любишь дождь?
— Поговорим о погоде?
(— Радуешься дождю?
— Хочешь поговорить о погоде?)
Дождь не может быть вечным.
Life's not about waiting for the storm to pass... it's about learning to dance in the rain.
Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится гроза, а в том, чтобы учиться танцевать под дождем.
(Жизнь — это не ожидание того, что шторм закончится. Жизнь — это учиться танцевать под дождем.)
— Как же я обожаю эти первые тёплые дожди!
— Не хочу тебя огорчать.. но мне кажется, что им пофигу то, что они тебе так нравятся
— А мне пофигу, то что им это пофигу. Я их люблю не для того, чтобы они знали что я их люблю.
Мне нравится осень, когда непременно идет дождь, стоят мокрые голые статуи, и к ним непременно прилипают черные листья, и по невымощенной земле, обычной, натуральной, лежат уже темно-желтые листья и прикрывают грязь.
Вам нравится мокнуть под дождем?
Конечно, это мало кому нравится.
Но, я советую вам попробовать.
Хотя бы раз в год, вы должны промокнуть!
В летний день, после изнурительной жары, теплый дождь бывает очень желанным.
Главное — сделать первый шаг.
Самое трудное вначале, потом пройдёт.
Это как, когда вы хотите зайти в воду, но не можете решиться. Вам она кажется холодной, вы заходите по колени и останавливаетесь. Но чем медленнее вы продвигаетесь, тем мучительнее для вас процесс.
Иногда, самым безболезненным способом сделать то, что вы сделать не решаетесь, это плюхнуться с разбега.
Кажется, дождь собирается...
Кажется, дождь собирается...
Они привыкли к дождю. Дождь — часть их жизни. Вечный дождь. Если захочется заплакать, не заплачешь. Слишком много вокруг воды. Такая жизнь делает петербуржцев очень сильными и невосприимчивыми к катаклизмам. Их не удивишь соплями. Они мечтают о солнце, о деньгах, о белом самолете, летящем к белому песку на далеком пляже. А по ночам они танцуют в свете тысяч маленьких, ярких, солнечных лучей… Улыбаются, целуются, отдаются друг другу, играют в любOFF.
Когда идёт дождь, кажется, что вот-вот что-то вспомнится.
Если бы я была дождем, что соединяет небо и землю, вечно далекие друг от друга, смогла бы я соединить два сердца?
Достаточно, однако, немного поразмыслить, чтобы стало ясно, что в шахматах, как чисто мыслительной игре, где исключена случайность, игра против себя самого является абсурдной. Главная прелесть шахмат и заключается, по существу, прежде всего в том, что стратегия игры развивается одновременно в умах двух разных людей, причем каждый из них избирает свой собственный путь.