Ганц (Gantz)
Знаешь, что самое страшное в жизни? Когда не знаешь, ради чего живешь. Ты просыпаешься утром и долго придумываешь причину, чтобы подняться с постели.
Знаешь, что самое страшное в жизни? Когда не знаешь, ради чего живешь. Ты просыпаешься утром и долго придумываешь причину, чтобы подняться с постели.
... любовь – вообще единственное, что согревает. Вечером, измотанная работой и расстояниями, заходишь домой, с трудом стаскиваешь промокшие сапоги… и вдруг видишь его. Своего самого близкого человека. С мыслью об объятиях которого выносишь все эти дневные тяготы. И мгновенно отпускает – день выдался не такой уж плохой, раз у него столь приятное завершение.
Так устроен мир: лучшие и худшие дни бывают редко.
Вся моя жизнь — сплошное усилие избегнуть тоскливого однообразия будней.
Плохие дни помогают ценить хорошие!
Это был один из тех звонков (каждому в жизни выпадает таких хоть несколько), когда ты надеешься, что трубку снимут, что бы с этим наконец-то покончить, и надеешься, что не снимут, и у тебя появится возможность оттянуть этот трудный и, возможно, болезненый разговор.
... Хотим жить, искренне ведь хотим, с одной женщиной, но мечтаем иметь гарем из всех женщин мира. Хотим жить интересно, а живём так себе. Хотим новое, а оберегаем старое. Так верим в жизнь вообще и так безысходно устаём от каждого её дня...
Суть в том, что я больше не путешествую во времени. Ни одного дня. Я просто стараюсь проживать каждый день так, как будто я специально вернулся в этот день, чтобы насладиться им. И как будто это последний день моей необыкновенной... обыкновенной жизни. Мы путешествуем во времени все вместе, каждый день нашей жизни. И требуется от нас только одно — радоваться этому замечательному путешествию.
— Ушастик, а у тебя случаются дни, когда все хорошее не случается?
— Да, каждый Божий день.
Мы постигаем дно морское,
Легко летим за облака
И только с будничной тоскою
Не в силах справиться пока.
Слезы, разумеется, не проливались никогда. Его Алина была сильна, как бывают сильны только ангелы или святые. Она всходила на алтарь искусства и знала, знала, знала, что это – алтарь. Но что с того? Боль, сжигающая тело, не имеет значения. Значение имеет только полет. Никакая цена за него не может быть слишком высокой. Искусство само знает, сколько взять с каждого. Снова и снова она бестрепетно шла в этот огонь – и улыбалась. И вновь репетировала – до изнеможения, до обмороков, до кровавых мозолей.
*По техническим причинам, сайт может быть временно недоступен. Приносим свои извинения за доставленные неудобства.