Ганц (Gantz)
Знаешь, что самое страшное в жизни? Когда не знаешь, ради чего живешь. Ты просыпаешься утром и долго придумываешь причину, чтобы подняться с постели.
Знаешь, что самое страшное в жизни? Когда не знаешь, ради чего живешь. Ты просыпаешься утром и долго придумываешь причину, чтобы подняться с постели.
... любовь – вообще единственное, что согревает. Вечером, измотанная работой и расстояниями, заходишь домой, с трудом стаскиваешь промокшие сапоги… и вдруг видишь его. Своего самого близкого человека. С мыслью об объятиях которого выносишь все эти дневные тяготы. И мгновенно отпускает – день выдался не такой уж плохой, раз у него столь приятное завершение.
Так устроен мир: лучшие и худшие дни бывают редко.
Вся моя жизнь — сплошное усилие избегнуть тоскливого однообразия будней.
Напрасно думают, что чтение – это бегство от жизни, наоборот, это встреча с квинтэссенцией реальности, и, как ни странно, концентрат оказывается не так страшен, как жиденький раствор будней.
Плохие дни помогают ценить хорошие!
И пусть в нас будничная хмарь не утомит желанья жить.
Эти мутные будни... И эти изученные до жути маршруты...
Это был один из тех звонков (каждому в жизни выпадает таких хоть несколько), когда ты надеешься, что трубку снимут, что бы с этим наконец-то покончить, и надеешься, что не снимут, и у тебя появится возможность оттянуть этот трудный и, возможно, болезненый разговор.
— Ушастик, а у тебя случаются дни, когда все хорошее не случается?
— Да, каждый Божий день.
Любить – это не только то, о чём я тебе тогда написала. Не только идти по улице и не оборачиваться. Любить – это когда делаешь вид, что отправляешься на службу, а сама несешься на вокзал. Чтобы преподнести тебе сюрприз, поцеловать, что угодно, – напоследок; и тут я увидела, как ты покупаешь журналы в дорогу. Меня бы в то утро ничто не смогло рассмешить. А ты смеялся. Как ни в чем не бывало болтал с киоскером и смеялся. Вот когда я поняла, что значит любить: видеть, как тот, без кого ты жить не можешь, с прибаутками от тебя уматывает.