Цитаты Лиз

В сердце у самой счастливой и уверенной в себе женщины, стоит ей только остаться наедине с собой, разливается грязное болото бездонной печали...

Человек никогда не присутствует там, где он на самом деле находится. Он вечно копается в прошлом или заглядывает в будущее, а просто спокойно побыть в настоящем — такая редкость.

Как можно загонять себя в крошечную коробочку собственной личности, когда ощущаешь свою бесконечность?

Говорят, что молитва — это когда ты говоришь с Богом, а медитация — когда слушаешь Бога.

Эта идея настолько безумна, что вполне может и сработать.

Я очень старалась избавиться от привычки постоянно плакать. Как-то вечером, в очередной раз свернувшись калачиком на диване в углу, в очередной истерике после очередного раунда унылых размышлений, я спросила себя: «Взгляни на себя, Лиз, можешь ли ты изменить хоть что-то?» И сделала единственное, на что была способна: встала и, не прекращая плакать, стала балансировать на одной ноге посреди комнаты. Мне хотелось доказать себе, что я все ещё хоть немного контролирую ситуацию: пусть мне не под силу остановить слёзы и мрачный внутренний диалог, я, по крайней мере, могу биться в истерике, стоя на одной ноге. Хоть что-то для начала.

Перспектива уйти от него казалась немыслимой, но ещё более невыносимой была перспектива остаться.

Заблудившись в дебрях, иногда не сразу осознаешь, что потерялась. Можно очень долго убеждать себя, что всего лишь отошла на пару шагов в сторону от тропинки и в любой момент найдёшь дорогу назад. Но день за днём тебя накрывает темнота, а ты по-прежнему не имеешь понятия, где находишься, и тогда самое время признать, что забрела так далеко, что не знаешь даже, в какой стороне встает солнце.

— Но я люблю его.
— Так люби дальше.
— Но я скучаю!
— Скучай. Каждый раз, когда вспомнишь о нём, дари ему частичку любви и света, а потом отпускай эти мысли.

Мы просто жили, гния вместе с этим городом. И никому не было дела до наших чувств.

Bel far niente — «радость ничегонеделания».

Что касается мужчин, в жизни я приняла немало поспешных решений. Я всегда влюблялась очертя голову и не оценивая риск. У меня есть такая особенность: я не только вижу в людях лишь хорошее, но и полагаю, что каждый обладает нужными эмоциональными качествами, чтобы достичь совершенства. Сколько раз я влюблялась в это «совершенство», а не в самого мужчину, а потом долго цеплялась за отношения (порой даже чересчур долго), все ждала, когда же мой возлюбленный осуществит свой потенциал. В любви я не раз падала жертвой собственного оптимизма.

Никогда нельзя поддаваться истерике, потому что случись так — это может перерасти в привычку и будет повторяться снова и снова. Надо воспитывать в себе силу.

Может, антидепрессанты и спасли мне жизнь, но их эффект проявился лишь в сочетании с примерно двадцатью другими методами лечения, которые я использовала одновременно, чтобы спасти себя, — и надеюсь, мне больше никогда не придётся принимать эти лекарства.

Поднявшись по лестнице в квартиру, я легла на кровать и выключила свет. И стала привычно ждать, когда же меня охватит тревога или слёзы польются — обычно именно это и случалось, стоило мне остаться одной в темноте. Но сегодня мне было хорошо. Я чувствовала себя нормально. Первые шаги к счастью были сделаны.
Уставшее тело спросило уставший мозг: «И это всё, что тебе было нужно?»
Ответа не последовало. Я уже крепко уснула.

Лишь когда человек смотрит на мир, достигнув спокойствия ума, ему открывается истинная природа Вселенной и самого себя.

Такой способен играть людьми, как пешками, и без зазрения выкинуть одну из фигур, чтобы продвинуться по шахматной доске на одну клеточку.

Со мной случается настоящая истерика. Ужасный, сопливый рёв, «двойная закачка»: с каждым всхлипом два раза глотаешь воздух носом.

В средние века в Венеции была такая профессия — codega: человек с зажжённым фонариком шёл впереди по ночам и показывал путь, отпугивая вором и демонов и вселяя чувство уверенности и защищённости на тёмных улицах.

... ибо неизвестность — самый сильный страх.