Этель Лилиан Войнич. Овод
Душа немая, у неё нет голоса, она не может кричать. Она должна терпеть, терпеть и терпеть...
Душа немая, у неё нет голоса, она не может кричать. Она должна терпеть, терпеть и терпеть...
Даже и две минуты не хочу быть серьёзным, друг мой. Ни жизнь, ни смерть не стоят того.
— Какая Вы бледная! Это потому, что вы видите в жизни только ее грустную сторону и не любите шоколада.
А уж если врать, так врать забавно.
Он даже слишком хорош для нашего грешного мира, и его следовало бы вежливо препроводить в другой.
Камень, лежащий на дороге, может иметь самые лучшие намерения, но всё-таки его надо убрать…
Монтанелли повернулся к распятию:
– Господи! Ты слышишь?..
Голос его замер в глубокой тишине. Ответа не было. Злой демон снова проснулся в Оводе:
– Г-громче зовите! Может быть, он спит.
— Итак, в-ваше преподобие думает, что, когда меня опустят туда, вы навсегда разделаетесь со мной? Может быть, даже на мою могилу положат сверху камень, чтобы помешать в-воскресению «через три дня»? Не бойтесь, ваше преподобие! Я не намерен нарушать вашу монополию на дешевые чудеса.
Я боюсь... темноты. Иногда я просто н е м о г у оставаться один ночью. Мне нужно, чтобы рядом со мной было живое существо... что-то осязаемое. Темнота, кромешная темнота вокруг... Нет, нет! Я боюсь не ада! Ад — это детская игрушка. Меня страшит темнота в н у т р е н н я я... там нет ни плача, ни скрежета зубовного, а только тишина... мертвая тишина.
Унция свинца — превосходное средство от бессонницы.
Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки.
*По техническим причинам, сайт может быть временно недоступен. Приносим свои извинения за доставленные неудобства.