Цитаты Антон Городецкий

Это очень правильно — приезжать в чужой город под утро. На поезде, самолёте — всё равно. День начинается будто с чистого листа...

— Напиваться можно, [Антон], если очень нужно. Только напиваться нужно водкой. Коньяк, вино — это все для сердца.
— А водка для чего?
— Для души. Если совсем уж сильно болит.

Чем старше мы становимся, тем больше мелких дурных привычек приобретаем.

И не думать, никогда не думать, что победить невозможно. Стоит так подумать — и ты уже проиграл.

Никто не заставит совершить подлость. В грязь нельзя столкнуть, в грязь ступают лишь сами. Какой бы ни была жизнь вокруг, оправданий нет и не предвидится.

— На недельку позже — и пришлось бы учить тебя пользоваться прокладками.
— Как любой нормальный мужчина, смотрящий телевизор, я умею это делать в совершенстве. Прокладку нужно облить ядовито-синей жидкостью, а потом сильно сжать в кулаке.

— А Вы что, не совершаете ошибок?
— Просто я о них не жалею.

Очень уж доброе и хорошее лицо: усталость есть, а озлобленности нет. Рядом с такой девушкой чувствуешь себя не таким, каков ты на самом деле. Пытаешься быть лучше, а это тяготит. С такими предпочитают дружить, чуть-чуть флиртовать, делиться откровениями. В таких редко влюбляются, но зато все таких любят.

Если дети — цветы жизни, то этот ребенок был цветущим кактусом.

Если в моей квартире нет унитаза, значит, так и должно быть.

— Ты ведь её любишь! Так не требуй и не жди ничего взамен. Это путь Света.
— Там, где начинается любовь, кончается свет и тьма.

С одной стороны сын темнит, с другой — подруга талантами блещет.

Свобода — оправдание подлецов и дураков. Говоря «свобода», такие думают не о чужой свободе, а о собственном рабстве.

Суеверия опасны — они внушают лживые надежды.

Что я делаю правильно?
Этот вопрос — он пострашнее, чем «что я делаю неправильно». Если ты ошибаешься — достаточно резко сменить линию поведения. Вот если попал в цель, сам того не понимая, — кричи караул. Тяжело быть плохим стрелком, случайно угодившим в яблочко, пытающимся вспомнить движение рук и прищур глаз, силу пальца, давящего спуск... и не признавая, что пулю направил в цель порыв безалаберного ветра.

Как много вас до сих пор, девочек и мальчиков неопределенного возраста, воспитанных родителями-шестидесятниками, как много вас, несчастных и не умеющих быть счастливыми. Как хочется вас пожалеть, как хочется вам помочь. Коснуться сквозь сумрак — чуточку, совсем не сильно. Добавив немного уверенности в себе, капельку оптимизма, грамм воли, зернышко иронии. Помочь вам, что бы вы могли помочь другим.

Нельзя играть с Тьмой в поддавки. Нельзя идти на уступки. А ещё опаснее — принимать её дары.

Какая разница, для чего, — каждый найдёт, как употребить обретённое могущество.

Безумное чаепитие. Куда там Кэрроллу! Самые безумные чаепития творятся не в кроличьей норе, за столом с безумным шляпником, ореховой соней и мартовским зайцем. Маленькая кухня маленькой квартиры, утренний чай, долитый кипяточком, малиновое варенье из трёхлитровой банки — вот она, сцена, на которой непризнанные актеры играют настоящие безумные чаепития. Здесь, и только здесь, говорят слова, которые иначе не скажут никогда. Здесь жестом фокусника извлекают из темноты маленькие гнусные тайны, достают из буфета фамильные скелеты, находят в сахарнице пригоршню-другую цианистого калия. И никогда не найдется повода встать и уйти — потому что тебе вовремя подольют чая, предложат варенья, и пододвинут поближе открытую сахарницу...

Есть повод для гордости, мне не потребовалось и десятка лет, чтобы окончательно перестать быть человеком.